Анастасия Баталова - Исполнитель желаний [СИ]
Чтобы попасть в комнату, отведенную Эрну, нужно было подняться по парадной лестнице на третий этаж, затем миновать длинный боковой коридор, и еще раз подняться по лестнице, на этот раз по винтовой, в одну из башенок особняка.
Трое пришельцев осторожно, но не слишком быстро пробирались в темноте: Билл считал, что куда лучше жертвовать скоростью передвижения, нежели создавать шум.
На втором этаже дверь в главную гостиную была распахнута, и, проходя мимо, случайно заглянувшая внутрь Кирочка похолодела: серебристый лунный свет отчетливо обрисовывал силуэт неподвижно сидящего в кресле человека.
— Там кто-то есть! — воскликнула она шепотом.
— Он спит, — успокоил её Билл, — если бы он просто полуночничал, то давным-давно услышал бы нас…
— Это и есть Магистр… — пояснила Эрин.
Кирочка присмотрелась повнимательнее и произнесла с сомнением:
— Как-то больно странно он спит. Глаза у него открыты.
Лунный свет, падая на лицо сидящего в кресле старика, обозначал в его глазах два блика; они действительно не были закрыты веками, как у спящего, а просто смотрели в никуда каким-то жутким остановившимся взглядом.
— О, Господи! — прошептала Кирочка, накрыв лицо ладонью, — он, кажется, мёртв…
— Ничего подобного, мой регистратор улавливает малый магический фон, — снова утешил её Билл, — он, скорее всего, медитирует. И идем уже отсюда, пока он не вышел из этого своего трансцендентного состояния с целью настучать нам по каскам!
Комната Ниоба, находилась, к несчастью, в том же самом коридоре, который вёл к башенке Эрна. Он услышал шорох и насторожился. Крыс травила несколько недель назад разрекламированная коммерческая компания «Грызунов. нэт».
— Ну, черти… — проворчал Ниоб одними губами, — столько денег взяли… И не совестно им? Самих бы потравил… Больно уж расплодились! «Мух. нэт», «Тараканов. нэт», «Плодожорки. нэт», «Врагов. нэт»… Деньги есть — всех повыведут.
Будто устав от непривычно длинного монолога, Ниоб зевнул и почесал бороду.
Шорох в коридоре, однако, не походил на обыкновенную крысиную возню. Существа, которые там хозяйничали, предположительно были значительно крупнее.
«Наверное, это Эрн, — подумал Ниоб, — и куда этот негодник собрался? Пойду намылю ему шею.»
Солидный колдун нехотя поднялся, поправил свой неизменный тюрбан и аккуратно повернул ручку двери.
Билл Крайст первым услышал лёгкий щелчок.
— Тихо!
Эрин и Кирочка замерли.
— Сюда!
Заметив приоткрытую дверь какой-то комнаты, Билл не раздумывая втолкнул туда женщин. Это оказалась кладовка. Там было тесно и сильно пахло моющим средством.
Ниоб вышел из своей комнаты, несколько секунд постоял, прислушиваясь, потянул носом воздух и прошагал мимо кладовки в сторону башенки Эрна.
— Чёрт… — процедил Билл сквозь зубы.
Из конца коридора донесся звук тяжелых, но осторожных шагов по металлической винтовой лестнице. Скрипнула дверь. На какое-то время всё утихло. Ниоб немного постоял над безмятежно спящим Эрном и снова спустился вниз. Проходя по коридору мимо кладовки он снова напряг слух. Ему почудился шорох за приоткрытой дверью. Будто чье-то дыхание…
Как назло, именно в этот момент, Эрин, неловко подняв руку, чтобы почесаться, случайно задела швабру. Та упала на пустые вёдра. Неимоверный грохот взорвал тишину ночного дома.
Нашарив на стене выключатель, Ниоб зажег свет в кладовой. И… распахнул дверь.
Внутри никого не было. Только катилось по полу, чуть позвякивая, жестяное ведро.
Ниоб пожал плечами. Ведь в первый момент ему показалось, что он видит перед собою глаза. Большие, испуганные, но очень сильные глаза женщины…
Он снова закрыл дверь, но на этот раз снаружи щёлкнуло — Ниоб запер её на щеколду. И выключил свет. Все трое вздохнули в облегчением.
— Как тебе это удалось? — шепотом спросила Кирочка у Магистра Голубой Грозы, — он же смотрел прямо на нас!
— И увидел пустую комнату. То, что мы видим перед собою во многом зависит от того, что мы ожидаем увидеть, — объяснила ей Эрин, — Сознание очень инерционно. Бывает, что уже увидел, а всё ещё не веришь. И бывает даже, что знаешь наверняка, но не можешь принять. Ниоб приготовился, в худшем случае, к мышам. Поэтому его легко было обмануть, продемонстрировав ему его же ожидания. Пустую комнату. Это, можно сказать, почти не колдовство. Скорее психологический приём. Но тут есть один нюанс: если бы Ниоб мог себе представить наше появление здесь, и искал бы в кладовке именно людей, то у меня бы ничего не вышло.
— У нас небольшие неприятности, девочки, — резюмировал Билл, подергав запертую снаружи дверь кладовой, — придется тебе, Эрин, ещё разок распасться на молекулы, чтобы вызволить нас отсюда!
— Не вопрос! — тут же отозвалась блондинка.
Уже через несколько минут все трое оказались на свободе. До цели оставались считанные метры. Винтовая лестница вонзалась в черноту отверстия в потолке точно штопор в винную пробку. Ступени её изготовлены были из довольно тонкого металла и стилизованы под виноградные листья; они иногда прогибались под ногами, и пройти по ним бесшумно — оказалось весьма непростой задачей.
Темнота в комнате Эрна лежала густая и плотная, точно обувной крем, она немного редела только под потолком, где было небольшое смотровое окошко, в которое проникало немного ночного света. Но Билл из осторожности позволил включить только пальчиковый люминесцентный фонарик, испускающий неяркое зеленоватое сияние, будто светлячок, потому что любая более мощная подсветка могла бы разбудить юного волшебника.
Кирочка первой подошла к его постели. Видимо, отреагировав на движение вокруг, он слегка потянулся во сне, и скользкое шелковое покрывало немного сползло, обнажив очаровательное круглое плечико этого ребёнка-юноши. Кирочке почему-то вдруг захотелось отвернуться, её сознание ужалила мысль, что это очень неприлично — смотреть на спящего, и сон, который сам по себе является беспомощностью, есть нечто особенно интимное и неприкосновенное для чужих, почти святое. Она тотчас же посторонилась, пропуская вперед Эрин. Даже в свете крохотного фонарика можно было заметить, как блестят у той на глазах горькие слезы матери-кукушки.
Несколько мгновений она стояла над сыном неподвижно, жадно вбирая каждую черточку скудно освещенного умиротворенного личика. Потом, скрепившись, стерла пальцами слёзы со щёк и решительно произнесла:
— Не будем медлить. Мне нужен текст.
— Как, разве магам не положено знать наизусть все свои заклинания? — шёпотом пожурил её Билл.
— Конечно. Но от волнения у меня всё вылетает из головы… Вот и сейчас ни словечка не помню. Как на экзамене… Кроме того, теперь другие времена настали. Мы — колдуны современные… Это в древности надо было всё вызубривать наизусть, а сейчас есть смартфоны, планшеты, интернет; мы составляем себе памятки, сохраняем заклинание на диск, если оно очень большое…
— Эх, вы…
Билл со вздохом достал из кармана брюк сложенный вчетверо листок с распечатанным из электронной почты текстом и осветил его фонариком.
Эрин пробежала глазами строки, затем зажмурилась и быстро-быстро зашевелила губами, бормоча что-то про себя.
— Разве можно произносить слова заклинаний, так сказать, всуе? — заволновалась Кирочка, — От этого ничего не будет?
— Они работают только когда их произносят с определённым настроением, — пояснил Билл, — бывает даже, что одно и то же заклинание, если по-разному его произнести, имеет разный эффект. Дело ведь не в тексте, а в той магической энергии, которая ему сообщается; колдуны говорят, что заклинания нужны им в основном для сосредоточения, ты не задумывалась никогда почему они в основе своей ритмичны и монотонны? Заклинания сами по себе не имеют силы, они лишь помогают магам отрешиться от реальности и направить мысленный импульс, а существо вроде меня или тебя, не наделённое колдовскими способностями, может твердить заклинания сколько угодно — мироздание никак на них не отреагирует…
— Я готова, — кивнула, спустя минуту, Эрин, — выключайте фонарики.
Комната снова погрузилась в кромешную темноту. Кирочка теперь не различала даже очертаний лежащего на кровати Эрна, но через мгновение она услышала голос. Говорила Эрин, но с каким-то особенным зловещим придыханием; её слова шли откуда-то из глубины, и окружающее пространство как будто вибрировало, впитывая их, словно они обладали свойством деформировать материю, менять под себя, эти слова, которые Магистр Голубой Грозы произносила глухим и тяжёлым не своим голосом:
Ни землей, ни водой, ни огнём, ни ветрами пустыни,
ни стихией, доселе неведомой, ни колдовством,
ни одним существующим средством не сможет отныне
